БЕДНОСТЬ И НИЩЕТА
Бедность - феминистка без шансов, но в штанах; нищета - феминистка без шансов и без штанов.
БОГАТСТВО И ДОСТАТОК
Богатство - ведро, которым поймали много рыбы в мутной воде; достаток - ложка, которой эту рыбу едят.
воскресенье, 30 января 2011 г.
вторник, 18 января 2011 г.
ДВУХ СОЛОВЬЕВ ПОЕДИНОК
(Урок-инсценировка)
Образовательная цель: углубление знаний учащихся о жизни и творчестве А.С.Пушкина и о тех, кто был рядом с ним, совершенствование навыков выразительного чтения стихотворений и их всестороннего анализа; воспитательная цель: дать учащимся понятие об истинной дружбе, расширить представления о гражданственности в поэзии.
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО УЧИТЕЛЯ: Ребята! У вас уже есть знания о детстве нашего великого поэта Александра Сергеевича Пушкина, об учебе его в Царскосельском лицее и кратком периоде службы чиновником в столице. Сейчас, хотя вы находитесь отнюдь не в театре, познакомитесь с самыми настоящими актерами-любителями. Вы наверняка их узнаете, потому что актеры, занятые в инсценировке, - это ваши товарищи. Перед вашими глазами сейчас развернется один из важных моментов пребывания Пушкина на юге. Два одногодка, два молодых поэта: Александр Пушкин и Федор Туманский. Друзья и сослуживцы. Пушкин - невысокого роста, непоседливый и талантливый, Туманский - более спокойный, но тоже по-своему даровитый поэт. Светские их знакомые предложили устроить поэтическое состязание на манер тех, что были в Древней Греции. Тему сообщили заранее: "Птичка". Федор Туманский отлично знал, что его нынешний соперник удостоился похвалы самого Василия Андреевича Жуковского, подарившего ему свой портрет с надписью: "Победителю - ученику от побежденного учителя". И все-таки Туманский не стал уклоняться от участия в соревновании. В нашей инсценировке помимо авторов выступят представители групп поддержки, одетые так, как это было принято в ту пору в светском обществе, и председатель жюри во фраке выскажет окончательное решение. Итак, перенесемся мысленно в девятнадцатый век.
ФЕДОР ТУМАНСКИЙ: Я дерзнул соперничать с нашим первым поэтом потому, что меня очень уж настойчиво просили об этом и прежде других сам Александр Сергеевич. Моих скромных сил хватило лишь на следующие строки:
Птичка
Вчера я растворил темницу
Воздушной пленницы моей:
Я рощам возвратил певицу,
Я возвратил свободу ей.
Она исчезла, утопая
В сиянье голубого дня,
И так запела, улетая,
Как бы молилась за меня.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ Ф.ТУМАНСКОГО: Стихотворение наполнено искренним чувством. Оно выражает благодарность крылатой певунье за ту радость, которую дает нам ее вдохновенное мастерство на фоне милой природы. Пение, похожее на молитву... Это очень хорошо сказано.
АЛЕКСАНДР ПУШКИН. Я решил принять участие в состязании, чтобы доставить удовольствие его устроителям. Внимание почтенной публики к поэтам и поэзии всякой похвалы достойно. Пусть то, что волнует автора, точно так же глубоко взволнует и читателей, и и слушателей. Тогда всем станет ясно, что поэтическое слово не напрасно молвится.
Птичка
В чужбине свято наблюдаю
Родной обычай старины:
На волю птичку выпускаю
При светлом празднике
весны.
Я стал доступен утешенью;
За что на Бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать!
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ А. ПУШКИНА: Стихотворение пронизано ощущением праздника. Это радостное ощущение связано с нашими вековыми традициями. В нем заключено восхищение чудом жизни и обновления. Поэт находит истинное счастье, освобождая из неволи певунью, замечательное творение Божие. Спрятан в заключительных строчках и легкий налет грусти, вызванный тем, что поэт в силах освободить из неволи лишь одно только творение Божие, в то время как несвободу испытывают многие.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЖЮРИ. Нам показалось, что стихотворения Пушкина и Туманского равно прекрасны. В них отразилась любовь авторов к природе и миру в целом. Чувства поэтов находят отклик и в наших сердцах. Вот что значит истинное чудо поэзии! Мы долго колебались, кому отдать пальму первенства. И в конце концов решили отметить стихотворение Туманского. Оно нам показалось более человечески-прекрасным. Поздравляю от всей души победителя!
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО УЧИТЕЛЯ: Если бы мне пришлось в то давнее время высказать свое мнение, я, не колеблясь, отдал бы пальму первенства Пушкину хотя бы за удивительную гармоничность его стихотворения. А ведь при этом в нем скрыт еще и глубокий подтекст. Поэт призывает обратить внимание на неосвобожденных рабов-крепостных крестьян, над судьбой которых поэт не властен. В поэтическом состязании приняли участие и другие литераторы, но по-настоящему в поэзии остались лишь два стихотворения - Пушкина и Туманского. Теперь я объявляю конкурс выразительного чтения стихотворения среди слушателей. Надо выбрать то стихотворение, которое больше понравилось - либо Пушкина, либо Туманского - и прочитать его как можно более выразительно.
Слушатели, пожелавшие участвовать в конкурсе, читают по очереди выбранные стихотворения.
Вновь с подведением итогов выступает председатель жюри.
На дом предлагается понравившееся стихотворение выучить наизусть.
Дмитрий ГАВРИЛЕНКО
Образовательная цель: углубление знаний учащихся о жизни и творчестве А.С.Пушкина и о тех, кто был рядом с ним, совершенствование навыков выразительного чтения стихотворений и их всестороннего анализа; воспитательная цель: дать учащимся понятие об истинной дружбе, расширить представления о гражданственности в поэзии.
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО УЧИТЕЛЯ: Ребята! У вас уже есть знания о детстве нашего великого поэта Александра Сергеевича Пушкина, об учебе его в Царскосельском лицее и кратком периоде службы чиновником в столице. Сейчас, хотя вы находитесь отнюдь не в театре, познакомитесь с самыми настоящими актерами-любителями. Вы наверняка их узнаете, потому что актеры, занятые в инсценировке, - это ваши товарищи. Перед вашими глазами сейчас развернется один из важных моментов пребывания Пушкина на юге. Два одногодка, два молодых поэта: Александр Пушкин и Федор Туманский. Друзья и сослуживцы. Пушкин - невысокого роста, непоседливый и талантливый, Туманский - более спокойный, но тоже по-своему даровитый поэт. Светские их знакомые предложили устроить поэтическое состязание на манер тех, что были в Древней Греции. Тему сообщили заранее: "Птичка". Федор Туманский отлично знал, что его нынешний соперник удостоился похвалы самого Василия Андреевича Жуковского, подарившего ему свой портрет с надписью: "Победителю - ученику от побежденного учителя". И все-таки Туманский не стал уклоняться от участия в соревновании. В нашей инсценировке помимо авторов выступят представители групп поддержки, одетые так, как это было принято в ту пору в светском обществе, и председатель жюри во фраке выскажет окончательное решение. Итак, перенесемся мысленно в девятнадцатый век.
ФЕДОР ТУМАНСКИЙ: Я дерзнул соперничать с нашим первым поэтом потому, что меня очень уж настойчиво просили об этом и прежде других сам Александр Сергеевич. Моих скромных сил хватило лишь на следующие строки:
Птичка
Вчера я растворил темницу
Воздушной пленницы моей:
Я рощам возвратил певицу,
Я возвратил свободу ей.
Она исчезла, утопая
В сиянье голубого дня,
И так запела, улетая,
Как бы молилась за меня.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ Ф.ТУМАНСКОГО: Стихотворение наполнено искренним чувством. Оно выражает благодарность крылатой певунье за ту радость, которую дает нам ее вдохновенное мастерство на фоне милой природы. Пение, похожее на молитву... Это очень хорошо сказано.
АЛЕКСАНДР ПУШКИН. Я решил принять участие в состязании, чтобы доставить удовольствие его устроителям. Внимание почтенной публики к поэтам и поэзии всякой похвалы достойно. Пусть то, что волнует автора, точно так же глубоко взволнует и читателей, и и слушателей. Тогда всем станет ясно, что поэтическое слово не напрасно молвится.
Птичка
В чужбине свято наблюдаю
Родной обычай старины:
На волю птичку выпускаю
При светлом празднике
весны.
Я стал доступен утешенью;
За что на Бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать!
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ А. ПУШКИНА: Стихотворение пронизано ощущением праздника. Это радостное ощущение связано с нашими вековыми традициями. В нем заключено восхищение чудом жизни и обновления. Поэт находит истинное счастье, освобождая из неволи певунью, замечательное творение Божие. Спрятан в заключительных строчках и легкий налет грусти, вызванный тем, что поэт в силах освободить из неволи лишь одно только творение Божие, в то время как несвободу испытывают многие.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЖЮРИ. Нам показалось, что стихотворения Пушкина и Туманского равно прекрасны. В них отразилась любовь авторов к природе и миру в целом. Чувства поэтов находят отклик и в наших сердцах. Вот что значит истинное чудо поэзии! Мы долго колебались, кому отдать пальму первенства. И в конце концов решили отметить стихотворение Туманского. Оно нам показалось более человечески-прекрасным. Поздравляю от всей души победителя!
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО УЧИТЕЛЯ: Если бы мне пришлось в то давнее время высказать свое мнение, я, не колеблясь, отдал бы пальму первенства Пушкину хотя бы за удивительную гармоничность его стихотворения. А ведь при этом в нем скрыт еще и глубокий подтекст. Поэт призывает обратить внимание на неосвобожденных рабов-крепостных крестьян, над судьбой которых поэт не властен. В поэтическом состязании приняли участие и другие литераторы, но по-настоящему в поэзии остались лишь два стихотворения - Пушкина и Туманского. Теперь я объявляю конкурс выразительного чтения стихотворения среди слушателей. Надо выбрать то стихотворение, которое больше понравилось - либо Пушкина, либо Туманского - и прочитать его как можно более выразительно.
Слушатели, пожелавшие участвовать в конкурсе, читают по очереди выбранные стихотворения.
Вновь с подведением итогов выступает председатель жюри.
На дом предлагается понравившееся стихотворение выучить наизусть.
Дмитрий ГАВРИЛЕНКО
понедельник, 10 января 2011 г.
ДУХ НЕОТРИЦАНИЯ
Всеволоду Крестовскому не исполнилось и двадцати лет, когда столичные журналы стали печатать его стихи. В 1862 году одна за другой вышли две книги его стихотворений. Они не имели успеха. Слишком заметным было в них влияние Фета, Аполлона Майкова, Некрасова. «Натуры в нем нет», - вот так коротко, но точно отозвался о стихах Крестовского известный критик Аполлон Григорьев. Салтыков-Щедрин, впрочем, был мягче, назвав его «писателем не без таланта». Сын офицера, Крестовский умел петь, рисовал, имел успех как рассказчик и декламатор, был общительным и веселым человеком.
Некоторые из стихотворений, написанных Крестовским, стали песнями, сейчас, впрочем, малоизвестными. Одна из них называлась «Ванька-ключник».
Словно ягода лесная,
И укрыта, и спела,
Свет княгиня молодая
В крепком тереме жила.
У княгини муж ревнивый;
Он и сед, и нравом крут;
Царской милостью спесивый,
Ведал думу лишь да кнут.
А у князя Ванька-ключник,
Кудреватый, удалой,
Ваня-ключник - злой разлучник
Мужа старого с женой.
Хоть не даривал княгине
Ни монист, ни кумачу,
А ведь льнула же к детине,
Что сорочка ко плечу.
Целовала, миловала,
Обвивала, словно хмель,
И тайком с собою клала
Что на княжую постель.
Эта история закончилась плохо. Старый князь обо всем узнал, жену запер на замок (она потом покончила с собой), а Ваню-ключника приказал повесить.
Но стихи стихами, а известность Крестовскому принесла проза. Приключенческих романов печаталось немало. Редакции стремились привлечь подписчиков. «Петербургские трущобы» (1864-1867) пришлись по сердцу не только подписчикам «Отечественных записок», но их родственникам и друзьям. Видно, привлек местный материал, колорит повседневности, знакомый многим читателям журнала. Номера с романом шли нарасхват.
Теперь надо было закрепить успех. Молодой литератор, не достигший даже тридцати, не собирался оставаться автором одного романа. Новое произведение должно было представить публике совершенно другого Крестовского, не знакомого ей по прежним книгам.
Крестовский решил, что пойдет дальше. Он усилит идею пагубности нигилизма и либерализма. Он знает, как это сделать. В отличие от предшественников, он широко станет использовать приемы авантюрного романа, он будет политизировать произведение, использовать приемы репортажа. Новому роману он даст подзаголовок - «Хроника о новом смутном времени государства Российского». Роман, получивший название «Панургово стадо», станет первой частью дилогии, которая вместе со следующим романом, «Две силы», составит дилогий «Кровавый пуф».
Они пришли к читателю в один год, 1869-й - «Панургово стадо» и «Обрыв» Гончарова. Гончаров развенчивал нигилизм с присущей ему мягкостью в образе молодого разночинца Марка Волохова. Крестовский был жестче. Он был молод, горяч и настроен по-боевому. Но одно все-таки объединило двух авторов в их жизни. Идя по стопам Гончарова, Крестовский решил совершить кругосветное путешествие и осуществил это намерение без колебаний, познав на практике, что Земля - шар, обогатившись впечатлениями от неизведанных просторов.
Роман «Две силы» вышел в 1874 году. Сколько шуму было! Крестовский отвечал работой. Писательство - единственное, что мог он противопоставить разрушающим идеям. А еще он написал книгу «Очерков кавалерийской жизни», «Историю лейб-гвардии Уланского Его Величества полка». Крестовский стал первым русским журналистом, которого правительство официально прикомандировало к штабу действующей армии, и в этой должности он принял участие в русско-турецкой войне. Какое-то время редактировал газету «Военно-летучий листок». Заметки и корреспонденции с фронта печатались в газете «Правительственный вестник», а очерки он посылал Каткову в журнал «Русский вестник». Экзотике Туркестана Крестовский посвятил книгу «В гостях у эмира Бухарского. Путевой дневник» (1887). Тогда он служил там чиновником особых поручений. Многое видел и многое успел запечатлеть... Крестовскому казалось, что главное в его судьбе - дух не отрицания, а уверенности в торжестве простой и разумной жизни.
Он прожил всего пятьдесят пять лет. Для прозаика мало. И все-таки в лучших своих произведениях успел выразить заветное - то, что вызрело в глубине его души.
Дмитрий ГАВРИЛЕНКО
Некоторые из стихотворений, написанных Крестовским, стали песнями, сейчас, впрочем, малоизвестными. Одна из них называлась «Ванька-ключник».
Словно ягода лесная,
И укрыта, и спела,
Свет княгиня молодая
В крепком тереме жила.
У княгини муж ревнивый;
Он и сед, и нравом крут;
Царской милостью спесивый,
Ведал думу лишь да кнут.
А у князя Ванька-ключник,
Кудреватый, удалой,
Ваня-ключник - злой разлучник
Мужа старого с женой.
Хоть не даривал княгине
Ни монист, ни кумачу,
А ведь льнула же к детине,
Что сорочка ко плечу.
Целовала, миловала,
Обвивала, словно хмель,
И тайком с собою клала
Что на княжую постель.
Эта история закончилась плохо. Старый князь обо всем узнал, жену запер на замок (она потом покончила с собой), а Ваню-ключника приказал повесить.
Но стихи стихами, а известность Крестовскому принесла проза. Приключенческих романов печаталось немало. Редакции стремились привлечь подписчиков. «Петербургские трущобы» (1864-1867) пришлись по сердцу не только подписчикам «Отечественных записок», но их родственникам и друзьям. Видно, привлек местный материал, колорит повседневности, знакомый многим читателям журнала. Номера с романом шли нарасхват.
Теперь надо было закрепить успех. Молодой литератор, не достигший даже тридцати, не собирался оставаться автором одного романа. Новое произведение должно было представить публике совершенно другого Крестовского, не знакомого ей по прежним книгам.
Крестовский решил, что пойдет дальше. Он усилит идею пагубности нигилизма и либерализма. Он знает, как это сделать. В отличие от предшественников, он широко станет использовать приемы авантюрного романа, он будет политизировать произведение, использовать приемы репортажа. Новому роману он даст подзаголовок - «Хроника о новом смутном времени государства Российского». Роман, получивший название «Панургово стадо», станет первой частью дилогии, которая вместе со следующим романом, «Две силы», составит дилогий «Кровавый пуф».
Они пришли к читателю в один год, 1869-й - «Панургово стадо» и «Обрыв» Гончарова. Гончаров развенчивал нигилизм с присущей ему мягкостью в образе молодого разночинца Марка Волохова. Крестовский был жестче. Он был молод, горяч и настроен по-боевому. Но одно все-таки объединило двух авторов в их жизни. Идя по стопам Гончарова, Крестовский решил совершить кругосветное путешествие и осуществил это намерение без колебаний, познав на практике, что Земля - шар, обогатившись впечатлениями от неизведанных просторов.
Роман «Две силы» вышел в 1874 году. Сколько шуму было! Крестовский отвечал работой. Писательство - единственное, что мог он противопоставить разрушающим идеям. А еще он написал книгу «Очерков кавалерийской жизни», «Историю лейб-гвардии Уланского Его Величества полка». Крестовский стал первым русским журналистом, которого правительство официально прикомандировало к штабу действующей армии, и в этой должности он принял участие в русско-турецкой войне. Какое-то время редактировал газету «Военно-летучий листок». Заметки и корреспонденции с фронта печатались в газете «Правительственный вестник», а очерки он посылал Каткову в журнал «Русский вестник». Экзотике Туркестана Крестовский посвятил книгу «В гостях у эмира Бухарского. Путевой дневник» (1887). Тогда он служил там чиновником особых поручений. Многое видел и многое успел запечатлеть... Крестовскому казалось, что главное в его судьбе - дух не отрицания, а уверенности в торжестве простой и разумной жизни.
Он прожил всего пятьдесят пять лет. Для прозаика мало. И все-таки в лучших своих произведениях успел выразить заветное - то, что вызрело в глубине его души.
Дмитрий ГАВРИЛЕНКО
ТАЙНА КАРАНДАШНЫХ СТРОК
25 марта 1836 года невысокий смуглый человек вышел из четырехэтажного дома Баташова на Французской набережной и направился вниз по течению Невы. Пронизывающий ветер лохматил густые бакенбарды. Прохожий спешил. Остались позади роскошные особняки, Зимний дворец... Конечная цель прогулки - Васильевский остров. Там располагалась Академия художеств. Однако коренастый крепыш не был художником.
Прохожий - Александр Пушкин, известный поэт, камер-юнкер двора Его императорского Величества. Настроение у поэта было скверное, под стать промозглой погоде. Недруги, то наступая, то лицемерно пятясь назад, ехидствовали. Немало сплетен вылили они на курчавую голову поэта.
Желая забыть хотя бы на время о всевидящих глазах недоброжелателей, камер-юнкер пришел в мастерскую скульптора Б.И.Орловского, выходца из семьи крепостных крестьян. Орловскому выпало на долю хоть в какой-то мере утешить поэта, отвлечь его от горьких дум. И стать адресатом одного из последних пушкинских посланий.
Поэта и академика объединял жгучий интерес к античности. Мудрость и величественную простоту находили они в произведениях старины. Орловский стремился следовать творческому методу античных скульпторов. За работу из алебастра «Фавн и вакханка» Борис Иванович был удостоен академического звания. Пушкин задержался возле этой статуи: спутница бога вина Вакха изображена молодой, слегка захмелевшей в объятиях лесного божества Фавна.
Гость не прошел также мимо статуи полководцев М.И.Кутузова и Барклая-де-Толли. Часто размышлял он об их роли в Отечественной войне 1812 года. В работах скульптора Пушкин ощутил соответствие собственным взглядам. Это взволновало поэта, он сейчас же схватился за карандаш. Всего через несколько минут на свет появилось стихотворение «Художнику» - десять строк, посвященных Орловскому. Не многие удостоились такой чести!
Борис Иванович не спеша прочитал рожденное на его глазах произведение, поблагодарил поэта. Вокруг них скопище скульптур и гипсовых моделей всех созданий академика. Они - молчаливые участники встречи, длившейся недолго. Поэт вскоре простился и ушел. Рукопись, рожденная в мастерской Академии художеств, сохранилась до нашего времени. Текстологи, дотошно изучившие основные рукописи Пушкина, почти не обратили внимания на экспромт, сочиненный как бы мимоходом за несколько месяцев до гибели. А зря. Вот что прочитал Б.И.Орловский 25 марта 1836 года:
ХУДОЖНИКУ
Грустен и весел вхожу, ваятель,
в твою мастерскую:
Гипсу ты мысли даешь, мрамор
послушен тебе.
Сколько богов, и богинь, и героев!..
Вот Зевс Громовержец,
Вот исподлобья глядит,
дуя в цевницу, сатир.
Здесь зачинатель Барклай, а здесь
совершитель Кутузов.
Тут Аполлон - идеал,
там Ниобея - печаль...
Весело мне. Но меж тем в толпе
молчаливых кумиров -
Грустен гуляю: со мной доброго
Дельвига нет;
В темной могиле почил
художников друг и советник.
Как бы он обнял тебя!
Как бы гордился тобой!
Исправления, которые автор пытался внести в текст, но затем отбросил, говорят сами за себя. «Грустен и весел» он заменил было на «с душою скучной», то есть вообще намеревался отказаться от веселости. Назвал Аполлона идеалом и тут же засомневался, зачеркнул это слово, чтобы в конечном итоге восстановить опять. Все-таки Аполлон - бог солнечного света, покровитель поэзии. Ниобея, дочь царя Тантала, тоже не случайно появилась в экспромте. Согласно мифу, она родила шестерых дочерей и шестерых сыновей. Гордая своими детьми, отказалась принести жертву Латоне, матери Аполлона. Разгневанная Латона попросила Аполлона и его сестру Артемиду наказать царицу, и боги своими стрелами перебили всех детей Ниобеи. Ее же превратили в камень, источающий кристальной чистоты воду: Ниобея и после смерти оплакивала своих детей.
Пушкина чрезвычайно волновала эта история. Проникновенно говорит об этом строка, где впервые у Пушкина упомянуты вместе Ниобея и хладнокровный убийца ее детей. Обильную пищу для размышлений дают эти несколько слов. Решение идти ва-банк уже принято Пушкиным. В мастерской Академии художеств он сказал о своих намерениях поэтическими средствами. Он мог погибнуть. Он беспокоился за семью. Откуда взяться радости? Лишь беспокойство выплеснулось из души поэта. Последние стихотворения населены преимущественно образами из античной мифологии. Жена поэта Наталья Николаевна писала в ту пору брату: «Я тебе откровенно признаюсь, что мы в таком бедственном положении, что бывают дни, когда я не знаю, как вести дом, голова у меня идет кругом. Мне очень не хочется беспокоить мужа своими мелкими хозяйственными хлопотами, и без того я вижу, как он печален, не может спать по ночам и, следственно, в таком настроении не в состоянии работать, чтобы обеспечить нам средства к существованию: для того, чтобы он мог сочинять, голова его должна быть свободна».
В письме - даже лексическое совпадение со стихотворением, посвященным Орловскому. А рукопись экспромта в свою очередь подтверждает документальные факты всем своим строем, каждой запятой, каждым исправленным словом...
Дмитрий ГАВРИЛЕНКО
Прохожий - Александр Пушкин, известный поэт, камер-юнкер двора Его императорского Величества. Настроение у поэта было скверное, под стать промозглой погоде. Недруги, то наступая, то лицемерно пятясь назад, ехидствовали. Немало сплетен вылили они на курчавую голову поэта.
Желая забыть хотя бы на время о всевидящих глазах недоброжелателей, камер-юнкер пришел в мастерскую скульптора Б.И.Орловского, выходца из семьи крепостных крестьян. Орловскому выпало на долю хоть в какой-то мере утешить поэта, отвлечь его от горьких дум. И стать адресатом одного из последних пушкинских посланий.
Поэта и академика объединял жгучий интерес к античности. Мудрость и величественную простоту находили они в произведениях старины. Орловский стремился следовать творческому методу античных скульпторов. За работу из алебастра «Фавн и вакханка» Борис Иванович был удостоен академического звания. Пушкин задержался возле этой статуи: спутница бога вина Вакха изображена молодой, слегка захмелевшей в объятиях лесного божества Фавна.
Гость не прошел также мимо статуи полководцев М.И.Кутузова и Барклая-де-Толли. Часто размышлял он об их роли в Отечественной войне 1812 года. В работах скульптора Пушкин ощутил соответствие собственным взглядам. Это взволновало поэта, он сейчас же схватился за карандаш. Всего через несколько минут на свет появилось стихотворение «Художнику» - десять строк, посвященных Орловскому. Не многие удостоились такой чести!
Борис Иванович не спеша прочитал рожденное на его глазах произведение, поблагодарил поэта. Вокруг них скопище скульптур и гипсовых моделей всех созданий академика. Они - молчаливые участники встречи, длившейся недолго. Поэт вскоре простился и ушел. Рукопись, рожденная в мастерской Академии художеств, сохранилась до нашего времени. Текстологи, дотошно изучившие основные рукописи Пушкина, почти не обратили внимания на экспромт, сочиненный как бы мимоходом за несколько месяцев до гибели. А зря. Вот что прочитал Б.И.Орловский 25 марта 1836 года:
ХУДОЖНИКУ
Грустен и весел вхожу, ваятель,
в твою мастерскую:
Гипсу ты мысли даешь, мрамор
послушен тебе.
Сколько богов, и богинь, и героев!..
Вот Зевс Громовержец,
Вот исподлобья глядит,
дуя в цевницу, сатир.
Здесь зачинатель Барклай, а здесь
совершитель Кутузов.
Тут Аполлон - идеал,
там Ниобея - печаль...
Весело мне. Но меж тем в толпе
молчаливых кумиров -
Грустен гуляю: со мной доброго
Дельвига нет;
В темной могиле почил
художников друг и советник.
Как бы он обнял тебя!
Как бы гордился тобой!
Исправления, которые автор пытался внести в текст, но затем отбросил, говорят сами за себя. «Грустен и весел» он заменил было на «с душою скучной», то есть вообще намеревался отказаться от веселости. Назвал Аполлона идеалом и тут же засомневался, зачеркнул это слово, чтобы в конечном итоге восстановить опять. Все-таки Аполлон - бог солнечного света, покровитель поэзии. Ниобея, дочь царя Тантала, тоже не случайно появилась в экспромте. Согласно мифу, она родила шестерых дочерей и шестерых сыновей. Гордая своими детьми, отказалась принести жертву Латоне, матери Аполлона. Разгневанная Латона попросила Аполлона и его сестру Артемиду наказать царицу, и боги своими стрелами перебили всех детей Ниобеи. Ее же превратили в камень, источающий кристальной чистоты воду: Ниобея и после смерти оплакивала своих детей.
Пушкина чрезвычайно волновала эта история. Проникновенно говорит об этом строка, где впервые у Пушкина упомянуты вместе Ниобея и хладнокровный убийца ее детей. Обильную пищу для размышлений дают эти несколько слов. Решение идти ва-банк уже принято Пушкиным. В мастерской Академии художеств он сказал о своих намерениях поэтическими средствами. Он мог погибнуть. Он беспокоился за семью. Откуда взяться радости? Лишь беспокойство выплеснулось из души поэта. Последние стихотворения населены преимущественно образами из античной мифологии. Жена поэта Наталья Николаевна писала в ту пору брату: «Я тебе откровенно признаюсь, что мы в таком бедственном положении, что бывают дни, когда я не знаю, как вести дом, голова у меня идет кругом. Мне очень не хочется беспокоить мужа своими мелкими хозяйственными хлопотами, и без того я вижу, как он печален, не может спать по ночам и, следственно, в таком настроении не в состоянии работать, чтобы обеспечить нам средства к существованию: для того, чтобы он мог сочинять, голова его должна быть свободна».
В письме - даже лексическое совпадение со стихотворением, посвященным Орловскому. А рукопись экспромта в свою очередь подтверждает документальные факты всем своим строем, каждой запятой, каждым исправленным словом...
Дмитрий ГАВРИЛЕНКО
воскресенье, 9 января 2011 г.
ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД
Ледниковый период эпохи,
Ледниковый период души.
Со стола прошлогодние крохи
Крохоборам одним хороши.
Зимний дождь превращается в лужу
Далеко не всегда на Руси.
Эту льдистую, едкую стужу
Ни о чем – ни о ком! – не проси.
Скользким памятник стал величавый,
Мельтешит конькобежцем в толпе.
Льдом покрыты и левый, и правый,
Что висят на рекламном столбе.
О, эпоха! Ты веткой пощупай
Ледяную предсмертную дрожь.
Изогнешься прожорливой щукой,
Разогнешься акулой…
Пойдешь,
А потом заскользишь и поедешь,
Дай-то Бог на ногах устоять.
Перепутаешь финиш и фетиш,
Страх подполья и жизнь не таясь.
Ледниковый период… Откуда
Он вернулся в январскую тишь?
Было худо – нагрянуло чудо,
И чудишь, да невольно летишь.
Беспричинно по небу слонялся,
Где обитель была не твоя…
Устоял, кто к земле наклонялся.
Рухнул тот, кто недвижно стоял.
Дмитрий ГАВРИЛЕНКО
Ледниковый период души.
Со стола прошлогодние крохи
Крохоборам одним хороши.
Зимний дождь превращается в лужу
Далеко не всегда на Руси.
Эту льдистую, едкую стужу
Ни о чем – ни о ком! – не проси.
Скользким памятник стал величавый,
Мельтешит конькобежцем в толпе.
Льдом покрыты и левый, и правый,
Что висят на рекламном столбе.
О, эпоха! Ты веткой пощупай
Ледяную предсмертную дрожь.
Изогнешься прожорливой щукой,
Разогнешься акулой…
Пойдешь,
А потом заскользишь и поедешь,
Дай-то Бог на ногах устоять.
Перепутаешь финиш и фетиш,
Страх подполья и жизнь не таясь.
Ледниковый период… Откуда
Он вернулся в январскую тишь?
Было худо – нагрянуло чудо,
И чудишь, да невольно летишь.
Беспричинно по небу слонялся,
Где обитель была не твоя…
Устоял, кто к земле наклонялся.
Рухнул тот, кто недвижно стоял.
Дмитрий ГАВРИЛЕНКО
Подписаться на:
Сообщения (Atom)